Что такое Таинства?

Церковь насчитывает семь Таинств: Крещение, Миропомазание, Покаяние, Причащение, Брак, Священство, Елеосвящение.
Таинства так называются потому, что через священнослужителей их совершает Сам Господь, Иисус Христос, Который «вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13:8) и Который Сам есть живое Таинство, ибо Он, как исповедует Церковь, - Предвечный Единородный Сын Божий, ставший человеком, воплотившийся от Духа Святого и Марии Девы, и в Нем, человеке во всем подобном нам, «обитает вся полнота Божества телесно» (Кол.2:9). Раз воплотившись, став человеком, Сын Божий, Второе Лицо Пресвятой Троицы, и после Своей смерти и телесного воскресения, и восшествия к Богу Отцу, остался с человечеством, прикровенно, а именно в таинствах Апостольской Церкви, т.е. той, которую основали избранные и поставленные Им апостолы после того как на них сошел Дух Святой, Третье Лицо Пресв. Троицы. Об этом прикровенном пребывании среди Своих, верующих в Него, Сам Господь сказал в Своей последней беседе с учениками на Тайной Вечери, за несколько часов до Своего ареста, суда и смерти на Кресте: «Не оставлю вас сиротами; приду к вам. Еще немного, и мир уже не увидит Меня, а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы жить будете. В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас... Иуда – не Искариот – говорит Ему: Господи! Что это, что Ты хочешь явить Себя нам, а не миру? Иисус сказал ему в ответ: кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое, и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим.» (Ин.14:18-20, 22-23).

---

---

Это невидимое действие в нас Отца и Сына и Святаго Духа через священнодействие апостольской Церкви и называется Таинствами, в которых сама Церковь в молитвах призывает действие Господа. Это Он является «Великим Священником над домом Божиим» (Евр.10:21) и потому Совершителем Таинств. Но для того, чтобы Таинства действовали в нас, мы прежде всего должны вступить в ту реальность, где Господь пожелал пребывать неотступно, а именно в Его Церковь, которую апостол Павел называет «Телом Христовым» ( 1Кор. 12: 27) и в которую мы вступаем через таинство Крещения: «Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело.., и все напоены одним Духом». (1 Кор. 12: 12).

Крещение.

Итак, крещение это первое таинство, ибо в нем человек рождается заново. Иоанн Креститель, который крестил еврейский народ в Иордане крещением покаяния, указывая на пришедшего к нему Иисуса, как на Мессию (Христа) говорит: «я крещу вас водою», а «Он будет крестить вас Духом Святым.» (Лк.3:16). Господь Сам говорит о крещении как таинстве рождения свыше, о чем нам так рассказывает третья глава Евангелия от Иоанна: «Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников Иудейских. Он пришел к Иисусу ночью, и сказал Ему: Равви, Мы знаем, что Ты учитель пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог. Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия. Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться? Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть; а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: «должно вам родиться свыше». Дух дышит, где хочет, и голос Его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа» (Ин.3: 1-8). И как говорит далее Евангелие, «после сего пришел Иисус с учениками Своими в землю Иудейскую, и там жил с ними и крестил» (Ин. 3:22), хотя потом и уточняет, что крестил Иисус не Сам, «а ученики Его» (Ин. 4:2), апостолы. С тех пор и поныне и до конца времен крещение совершается священнослужителями внутри апостольской Церкви при невидимом присутствии Самого Господа, как знак нового рождения свыше, от Духа. Православная Церковь крестит трехкратным погружением во имя Пресвятой Троицы, следуя заповеди Воскресшего Спасителя, данной в заключении Евангелия от Матфея: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28:19). Мы исповедуем «единое крещение во оставление грехов». Человек может креститься только один раз. Он вступает в завет, т.е. договор, с Богом через Христа во Святом Духе раз и навсегда. Потому крещение не повторяется. Все остальные крещения, на которые могут соблазнить православного христианина любого рода сектанты, не действительны и к раз совершившемуся крещению ничего прибавить не могут.

Таинство Миропомазания.



Крещаемый выходит из воды новым человеком и сразу же в таинстве Миропомазания получает дар Духа Святого, Который сошел на апостолов в день Пятидесятницы. Православная церковь не отделяет друг от друга двух таинств, Крещения и Миропомазания, как это делается в Западной церкви. Вступивший в Церковь, т.е крестившийся во Христа Иисуса, получает и неотъемлемый дар Духа Святаго. Поэтому сразу же вслед за таинством Крещения следует таинство Миропомазания. Святое мирро, которое освящается предстоятелем поместной церкви в сослужении с ее епископатом, несет благодать Пятидесятницы, и выражает, в частности, полноту апостольского преемства в Церкви. В таинстве Миропомазания на крещаемого сходит благодать Духа Святаго, как и на апостолов в праздник Пятидесятницы. Так, получивший печать Дара Святого Духа в миропомазании становится полноправным членом Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви. К таковым обращает апостол Иоанн слова в своем первом послании: «Вы имеете помазание от Святого Духа и знаете все. Я написал вам не потому, чтобы вы не знали истины, но потому, что вы знаете ее» (1 Ин 2: 20-21).
     Поскольку большинство людей внутри христианской культуры крестятся в младенчестве, то часто православным задают вопрос, как может человек сознательно относиться к такому основополагающему таинству, от которого зависит вся его христианская жизнь, если оно совершается над ним в младенчестве, в досознательном состоянии? Может быть правы баптисты, которые крестят человека, когда он уже достиг совершеннолетия, и вполне сознательно делает свой выбор, или католики, которые хотя и крестят человека в младенчестве, но совершают над ним миропомазание, которое называется в Западной церкви конфирмацией, когда ему исполняется тринадцать лет, т.е. уже во вполне сознательном возрасте?

---

---

     Но православная Церковь не может ждать или заставлять ждать новорожденного, пока он подрастет. Она дарует ему то, что сама имеет, свое самое драгоценное – дары Христа и Духа Святаго. Только в них, по вере и убеждению Церкви, человек вполне и возрастает в своей человечности, ибо мера всякого человека это – Богочеловек Иисус Христос, Который в Евангелии от Иоанна называется «светом, просвещающим всякого человека» (Ин.1:9). Эта фраза в греческом оригинале очень своеобразно построена: ἠ̃ν τò φω̃ς τò ἀληθινόν ὃ φωτίζει πάντα ἄνθρωπον ἐρχόμενον εἰς τòν κόσμον. Причастие «ἐρχόμενον» (приходящий, приходящего) стоит одновременно в именительном падеже, если оно относится к существительному среднего рода, и в винительном падеже, если относится к существительному мужского рода.

Поэтому этот стих можно перевести по-разному. В большинстве западных переводов он переводится так: «И был свет истинный, пришедший в мир, и просвещаюший всякого человека», поскольку свет, по-гречески τò φω̃ς, - среднего рода. Русский же синодальный перевод вслед на церковно-славянским относит это пришествие к человеку: «Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего («грядущего» – цер.сл.) в мир». И тот и другой смысл оправдан. Поскольку в начале Евангелия говорится о предвечном Слове (Логосе), Который Был у Бога и был с Богом, и через Которого всё без исключения было сотворено, то можно так понять смысл 9-го стиха: Господь Бог, Сын Божий, Со-творец Отцу, со-творяющий каждого человека в предвечности, приходит и встречает его здесь и теперь, в нашем материальном мире времени и пространства, прямо в самые его первые дни, новорожденным, в Своей Церкви. Он – Свет истинный, пришедший в мир ради нашего спасения, и потому Он встречает и каждого сотворенного им в предвечности человека, «грядущего в мир» прямо с самого порога его вступления в эту земную жизнь. Крестные родители приносят новорожденного в храм, как некогда Матерь Божия и Иосиф-обручник принесли новорожденного младенца Иисуса во Храм, чтобы «представить Его пред Господа» (Лк. 2:22); и в Крещении и Миропомазании Сам Господь Иисус и Дух Святой, принимают его, рождая в Церковь - Тело Христово, чтобы, вступив в неё, новокрещенный вырастал в ней, питаясь ее благодатными дарами. Поэтому этот стих можно перевести по-разному. В большинстве западных переводов он переводится так: «И был свет истинный, пришедший в мир, и просвещаюший всякого человека», поскольку свет, по-гречески τò φω̃ς, - среднего рода. Русский же синодальный перевод вслед на церковно-славянским относит это пришествие к человеку: «Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего («грядущего» – цер.сл.) в мир». И тот и другой смысл оправдан. Поскольку в начале Евангелия говорится о предвечном Слове (Логосе), Который Был у Бога и был с Богом, и через Которого всё без исключения было сотворено, то можно так понять смысл 9-го стиха: Господь Бог, Сын Божий, Со-творец Отцу, со-творяющий каждого человека в предвечности, приходит и встречает его здесь и теперь, в нашем материальном мире времени и пространства, прямо в самые его первые дни, новорожденным, в Своей Церкви.

Он – Свет истинный, пришедший в мир ради нашего спасения, и потому Он встречает и каждого сотворенного им в предвечности человека, «грядущего в мир» прямо с самого порога его вступления в эту земную жизнь. Крестные родители приносят новорожденного в храм, как некогда Матерь Божия и Иосиф-обручник принесли новорожденного младенца Иисуса во Храм, чтобы «представить Его пред Господа» (Лк. 2:22); и в Крещении и Миропомазании Сам Господь Иисус и Дух Святой, принимают его, рождая в Церковь - Тело Христово, чтобы, вступив в неё, новокрещенный вырастал в ней, питаясь ее благодатными дарами.
     Каждый священник, когда-либо исповедовавший маленьких детей, вырастающих в церкви, знает, насколько у них сильнее чувство реальности Бога, чем у врослых, даже и очень церковных людей. И совсем маленькие дети в этом своем сознании близости и реальности Бога очень зрелы и создают впечатление, что они сами ощущают, что недавно вышли из рук Божиих, и помнят почти физически тайну своего сотворения.
     Православная Церковь крестит и миропомазует новорожденного, чтобы сразу же допустить его к Святому Причастию. Ведь именно Крещение и Дар Святого Духа открывает новому члену церкви доступ к Евхаристии, таинству причастия Христовых Плоти и Крови, о чем молится священник в молитве перед миропомазанием: «Сам Владыко, Всецарю благоутробне, даруй тому и печать дара Святаго и Всесильного, и покланяемого Твоего Духа, и причащение Святаго Тела и Честные Крове Христа Твоего».
     В отличие от западных церквей, Православная Церковь причащает человека с его младенчества. В православных церквах часто видишь очереди к причастию, где вереницей стоят матери, несущие на руках своих младенцев к Святой Чаше, к алтарю, где на иконостасе изображена Божия Матерь с младенцем Иисусом на руках, представляющая собою саму икону материнства. Мать-христианка, живущая в Церкви и питающаяся её благодатными дарами, не может лишить и свое дитя самой нужной ему пищи – пищи нетления – пречистого и животворящего Тела и Крови Иисуса Христа. И здесь мы приступаем к следующему Таинству Церкви – Таинству Причащения, Которое многие православные богословы, называют Таинством всех Таинств, главным Таинством Церкви

Таинство Евхаристии, Святого Причастия.

Шестая глава Евангелия от Иоанна рассказывает о чудесном умножении хлебов, когда Господь накормил в пустынном месте толпу из пяти тысяч человек пятью ячменными буханками хлеба, превратив их в такое изобилие, что когда все наелись, осталось еще двенадцать коробов объедков, и народ под впечатлением этого чуда захотел против воли Господа провозгласить Его царем. Далее евангелист передает последующую проповедь Иисуса в Капернаумской синагоге, где Он называет Себя «хлебом, сшедшим с небес». В ответ на недоуменный ропот, которыми присутствующие встретили Его слова, Иисус сказал настойчиво: «Я есмь хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли. Хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес: ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира.» Евангелист продолжает:
     «Тогда Иудеи стали спорить между собой, говоря: как Он может дать нам есть Плоть Свою? Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную: и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем.» (Ин. 6. 48-56)
     Как далее рассказывает Евангелие, «многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! Кто может это слушать?» и после этого ушли от Него все, кроме двенадцати апостолов. (Ин. 6:60-71). Может быть поэтому только в апостольских церквах продолжает совершаться это таинство Тела и Крови Иисуса Христа, называемое Таинством Евхаристии, от греческого слова «благодарение»: в рассказе Евангелиста Иоанна Иисус умножил хлеба «воздав благодарение» (εὐχαριστήσας) (Ин.6: 11). Церковь жива тем, что совершает это Таинство Евхаристии, Благодарения, за каждой Литургией.
     Мы можем спросить, что же это такое. Как понималось это таинство в святоотеческом предании. В «Большом огласительном слове» св. Григорий Нисский учил о нем, что подобно тому, как хлеб, вкушаемый Господом, претворялся в Его святое Тело, также он претворяется в Его Тело и без этого вкушения по силе Слова Божия. А св. Иоанн Дамаскин писал, что не вознесшееся Тело сходит с небес, а хлеб и вино и без вкушения телом по силе нисходящего Духа сверхъестественно прелагаются в Тело и Кровь Христовы. В 19-ом веке на западное томистское богословие «пресуществления» Св. Даров Православная Церковь ответила «Посланием Восточных Патриархов» (Чл.17), где говорится о совершении этого Таинства за Литургией: «... и не потому, что тело Господа, находящееся на небесах, нисходит на жертвенник, но потому, что хлеб предложения, приготовляемый порознь во всех церквах и по освящении претворяемый и прелагаемый, делается одно и то же с телом, сущим на небесах.»
     Евангелие от Луки говорит, что воскресший Господь, при Своем явлении ученикам, показывая им, что Он действительно воскрес в теле, ел перед ними пищу, которую они могли ему предложить: печеную рыбу и сотовый мед. (Лк.24: 42-43)
     Русское богословие двадцатого века разрабатывало понимание Евхаристии в контексте нашего современного знания о человеке. О. Сергий Булгаков указывал, что в своей земной жизни Спаситель, как и каждый человек, в повседневном акте еды и питья претворял все съедаемое в собственное тело, т.е. в Свои кровь и плоть. Материя мира становилась материей его Богочеловеческой плоти. Воскреснув же и взойдя через Свое жертвоприношение в «самое небо» (Евр. 9:24), Иисус вознёс туда и Свое обóженное, преображенное, одухотворенное человечество в его отныне непреходящей со-единосущности с миром. Как Богочеловек Иисус сохраняет и удерживает в Себе все состояния Своего пребывания на Земле. Потому и вне телесного вкушения Господь способен прелагать хлеб и вино в Свое тело и Свою кровь так же как Он это делал в период Своей земной жизни. Вознесшееся тело Спасителя, хотя и свободное от вещества этого мира, сохраняет силу являть себя через это вещество, через хлеб и вино, которые становятся Телом и Кровью Христовыми. Однако зачем нужно нам, людям, это Таинство Причастия Плоти и Крови Спасителя?
     В философском плане значение Евхаристии в контексте современности, заново открыл Владимир Соловьев. Соловьев рассматривает упование Церкви на телесное воскресение в ключе философско-научного материализма 19-го века, в контексте антропоцентрического перетолкования религии у Фейербаха. “Человек есть то, что он ест”,- утверждал Людвиг Фейербах фундаментальную материальность человеческой природы. Соловьев, ссылаясь на Фейербаха, переворачивает это утверждение, указывая на Евхаристию как на поедание пищи бессмертия. Материальная сторона человека, объединяющая его со всем животным миром, подвигает его на постоянное убийство – превращение других живых существ в мертвый материал для поддержания собственной жизни.

В христианстве же, настаивает Соловьев, сам Бог предлагает Самого себя в живую, никогда не умирающую пищу. О. Александр Шмеман, главный вдохновитель евхаристического возрождения, в начале в Православной Церкви в Америке, а как следствие, и в современном православии, начинает свою самую известную книгу, переведенную на множество языков, “За жизнь мира,” с рассмотрения этой же максимы Фейербаха в евхаристическом ключе:
     Возвращаясь несколько раз к фейербаховскому афоризму, о. Александр заново раскрывает смысл христианской Евхаристии, таинства причащения Плоти и Крови Христовых, поядание нами в Церкви Хлеба, сошедшего с небес, именно как Пищи бессмертия : “Ядущий хлеб сей не умрет во век” (См. Ин.6).
     И о. Сергий Булгаков и о. Александр Шмеман вслед за ним поэтому рассматривают Евхаристию как самое главное Таинство Церкви, из которого становится понятной как жизнь Церкви как Тела Христова, так и конечная судьба человека, который через Причащение обожается телесно, становясь членом этого духовного Тела, и тем самым получает внутреннюю силу для воскресения. Таинство Евхаристии совершается за Божественной Литургией, составляя её самую сердцевину и цель. Поэтому Божественная Литургия является главным богослужением Церкви. И главный ее совершитель есть Сам Иисус Христос. Священник в тайнодейственной молитве, возносимой при Херувимском песнопении, обращается ко Христу Богу со словами: «Ты, неизреченного ради и безмерного твоего человеколюбия, непреложно и неизменно был еси человек, и архиерей нам был еси», и далее: «Ты бо еси приносяй и приносимый, и приемляй и раздаваемый, Христе Боже наш». Именно Господь Иисус присутствует здесь невидимо за Литургией как верховный первосвященник (и архиерей нам был еси), и Сам приносит это жервоприношение, которое при этом и есть Он Сам. А перед самым Причастием, священнослужитель обращется ко Христу с прошением прийти и причастить и его самого и через него весь верующий народ: «Вонми, Господи Иисусе Христе, Боже наш, от святаго жилища Твоего и от престола славы царствия Твоего, и прииди во еже освятити нас, иже горе со Отцем седяй, и зде нам невидимо спребываяй: и сподоби державною Твоею рукою преподати нам пречистое Тело Твое и честную Кровь, и нами - всем людям».
     Перед Причащением, каждый, как священнослужитель любого сана, так и мирянин, читает одну и ту же молитву, обращаясь прямо к Господу, присутствующему в Святых Дарах: «Верую Господи и исповедую, яко Ты воистину Христос, Сын Бога Живаго, пришедый грешныя спасти, из них же первый есмь аз (я). Еще верую, яко сие самое есть пречистое Тело Твое, и сия самая есть честная Кровь Твоя...Сподоби меня неосужденно причаститься пречистых Твоих таинств во оставление грехов и в жизнь вечную. Аминь.»
     Церковь верит и учит, что каждая Евхаристия есть не новая повторяющаяся «тайная вечеря», а прорыв через время и простанство ко все той же Тайной Вечери, на которой, как отмечают все три синоптические Евангелия (Матфея, Марка, Луки), «Иисус взял хлеб и, благославив, преломил, и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все; ибо сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов», (Мф. 26: 26-28). Эта вечеря отныне пребывает с Вознесшимся и Воскресшим Господом в Небесном святилище, над временем и пространством, о чем и молится далее причащающийся: «Вечери Твоея Тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими.»

Таинство Покаяния.

Мы крестимся во «единое крещение во оставление грехов», и действительно, в водах крещения тонет, умирает в нас Ветхий Адам с его греховностью, и воображается в нас Адам Новый и безгрешный - Христос. А в Таинстве Причащения мы снова и снова Христу приобщаемся телесно в Духе. Однако каждый из нас знает в себе силу греха, которая сильнее всего выражается в нашем эгоизме, самолюбии. Поэтому Господь и учит: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки »(Мф.7:12), т.е. весь смысл праведной жизни, угодной Богу, весь смысл библейских заповедей. Но эгоизм, через который продолжает действовать в нас грех, снова и снова отрывает нас и от ближнего, и от Бога. Потому Церковь предлагает нам еще одно таинство – Покаяния, прощения грехов. Оно – таинство, потому, что не священник, а Сам Господь отпускает нам грехи через действие Церкви.
     В Евангелиях часто рассказывается, как Иисус говорит человеку: «прощаются грехи твои», и окружавшие Его люди в недоумении спрашивают: «кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» (Мк.2: 7). Будучи Сыном Божиим и Богом, Иисус, «Сын Человеческий, имеет власть на земле прощать грехи» (Мк.2: 10), и эту власть воскресший Господь дает своим ученикам- апостолам, а через них и апостольской Церкви: «В тот же первый день недели вечером, когда двери дома, где собирались ученики Его, были заперты.., пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам! Сказав это, Он показал им руки и ноги и ребра Свои. Ученики обрадовались, увидев Господа. Иисус же сказал им вторично: мир вам! Как послал меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул и говорит им: примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся.» (Ин. 20:19)
     Эту власть сохранила апостольская Церковь, в которой и через которую Сам Христос продолжает прощать и отпускать грехи людям, о чем и молится всякий раз священнослужитель, совершающий таинство исповеди: «Господи Иисусе Христе, Сыне Бога Живаго, пастырю и Агнче, вземляй грех мира:... Сам Владыко ослаби, остави, прости грехи, беззакония, согрешения вольная и невольная... рабов (раба) Твоих сих...», а также, обращаясь к человеку, пришедшему на исповедь, возвещает: «Се, чадо, Христос невидимо стоит, приемля исповедание твое.... аз (я) же точию (только) свидетель есмь, да свидетельствую (самим своим присутствием) пред Ним вся, елика речеши (все что скажешь) мне...»
     Священник и здесь выступает как двусторонний свидетель: он свидетельствует перед Господом о человеке, пришедщем для покаяния, а этому человеку - о том, что Христос действительно Сам невидимо присутствует и Сам прощает его. Через Церковь Сам Господь призывает нас обратиться от злых своих дел и прийти получить от Него прощение, причем милосердие прощающего Господа безгранично. Когда фарисеи упрекали Его в том, что вокруг Него собирается всякие недостойные люди, Господь отвечал: «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Пойдите, научитесь, что значит: «милости хочу, а не жертвы». Ибо Я пришёл призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф.9:12-13).

Таинство Священства.

Все таинства Православной Церкви совершаются священнослужителями для народа Божия и в его присутствии, потому что все таинства Соборной Церкви «соборны», ибо только в собрание приходит тайнодействующий Господь:«Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Однако просто одного собрания верующих недостаточно, нужно наличие священнослужителя Православной Церкви, налагающее печать апостольского присутствия через апостольское преемство на всем, что делается в этом собрании, собранном во имя Господа.
     Ибо священство апостольской Церкви стоит на её вере в Единого «Первосвященника великого, прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия» (Евр. 4:14), «Который воссел одесную престола величия на небесах, и есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек» (Евр. 8: 1-2). «Христос, Первосвященник будущих благ,...не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел в святилище и приобрел вечное искупление.» (Евр. 9:11-12). «Ибо», как снова и снова подчеркивает апостол Павел в своем Послании к Евреям, «Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие.., и не для того, чтобы многократно приносить Себя,.. но однажды принеся Себя в жертву». (Евр. 9: 24, 28). Поэтому апостол и называет Иисуса Христа «начальником и совершителем веры» (Евр. 12:1в-2а). Так и другой первоверховный апостол, Петр, в своем первом соборном послании называет Иисуса Христа «Пастырем и Епископом» всех верных. (1 Петр. 2:25)

     Евангелия рассказывают, что Иисус «позвал к Себе, кого Сам хотел.., и поставил из них двенадцать, чтобы с Ним были, и чтобы посылать их на проповедь». (Мф. 10:1-4; Мк. 3:13-14; Лк.6:12-16). По учению Церкви, одним из основных признаков канонической легитимности и действительности священства и епископата признаётся апостольское преемство, то есть принятие священства от тех, кто сами в свою очередь получили полноту власти в Церкви от апостолов - через последовательный и непрерывный ряд их преемников. Апостольское преемство осуществляется в Церкви чрез епископов. Епископская хиротония (рукоположение) обыкновенно совершается несколькими епископами.
Само посвящение в достоинство служения в Церкви совершается через возложение рук епископа (который поэтому называется «святителем») на голову кандидата в дьяконы и священники, и рук нескольких епископов на кандидата в епископы, почему это и называется «рукоположением». Рукоположение восходит к первому рукоположению дьяконов самими апостолами, когда те, взяв избранных кандидатов в дьяконы, «помолившись, возложили на них руки». (Деян. 6:6) И этот чин молитвы и возложения рук сохраняется в Церкви неизменным с того первого рукоположения.
      А что это за молитва? Это молитва ко Христу как Первосвященнику вечному. Так при рукоположении епископа предстоятель епископского собрания, пока епископы возлагают руку на главу кандидата, молится со словами: «... Ты, все тот же Господь, Который призвал этого избранного Тобою человека придти под иго Евангелия и епископского достоинства через возложение рук нас... его собратий по епископату, укрепи его силою и благодатью Твоего Святаго Духа, как Ты укреплял Своих апостолов и пророков, и как Ты посвящал епископов...» И в следующей молитве опять же, возложив руки на главу кандидата, предстоятель обращается ко Христу: «Ты, Тот же самый Господь, поставивший его для служения Твоему алтарю, соделай дабы он стал подражателем Тебе, Истинному Пастырю, Который положил жизнь Свою за овец, и был бы вождем слепых, светом для тех, кто во мраке, и светильником миру...» (Чин архиерейской хиротонии).
     А на рукоположении священника сам епископ молится Христу со словами: «Ты Сам Господь всех, благоволивый сохранить сего человека в чистоте жизни и неколебимой вере, и на которого Ты, через меня, благоволил возложить руки, даруй ему и благодать Святаго Духа и сотвори его Своим служителем во всех делах, Тебе благоугодных». И далее, с руками на главе кандидата, епископ продолжает молиться: «Ты Сам Владыко, исполни Духом Святым сего человека, которого Ты соблаговолил возвести в священническое достоинство, дабы он был достоин неосужденно предстоять твоему престолу и проповедать Евангелие Твоего Царствия...» (Молитва рукоположения в священники). А в поставлении дьякона, первой ступени священнослужительного достоинства, епископ, опять же возлагая руку на кандидата молится так: «Боже, Спаситель наш,.. этого служителя Твоего, которого Ты допустил войти в дьяконское служение, исполни верою, любовию, силою и святостью действием твоего Святаго и животворящего Духа; ибо не через возложение моих рук, а через посещение Твоей богатой милости, благодать нисходит на достойных Твоих: да сподобится он... предстать без страха и упрека перед Тобою в страшный День суда Твоего и получить обещанную награду.»
     В таинстве священства священнослужитель как бы обвенчивается с церковью. Это особенно очевидно в рукоположении епископа для епархии, которая без него даже называется «вдóвой». И действительно, если вся Церковь называется «невестой Агнца», то не удивительно, что этот символ супружества распространяется и на отношение епископа со своей епархией, и священника-настоятеля со своей церковной общиной. Но здесь мы переходим к собственно таинству церковного бракосочетания между мужчиной и женщиной.

Таинство Венчания.

Спрашивается, что может быть тáинственного в браке, - столь естественном и общечеловеческом союзе между мужчиной и женщиной, живущими одной семьей, независимо от того, к какой религии, если вообще к какой-либо, принадлежат супруги. Что, собственно, может изменить это таинство в семье?
     Прежде всего, отметим опять же, что бракосочетание делает таинством невидимое присутствие на нем Господа. В этом таинстве, которое начинается как и Литургия, с призывания Св. Троицы: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа», Господь преображает естественный половой союз мужчины и женщины с деторождением в образ Своего божественного триединства. Молитвы венчания относят нас к первым главам книги Бытия, рассказывающим о сотворении человека: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему;.. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею...» (Быт. 1: 26-28)
     И чтобы преобразить семью в подобие Троицы, Господь поставляет её внутрь Своего завета с людьми, в начале с Израилем, затем с Церковью. Священник призывает Бога излить на предстоящую Ему чету те же благословения, которые Бог излил на патриархов и их жен и потомство: Авраама и Сарру, Исаака и Ревекку, Иакова и Рахиль, а затем и Захарию и Елизавету, от которых родился Предтеча, и самую Божию Матерь, Деву, от которой родился Сам Христос, «сущий над всеми Бог, благословенный во веки». Тáинственный характер браку предает само присутствие Господа, призываемого в молитве как «Священнодеятель таинства чистого брака», которого священник молит: «Славою и честью венчай их!»
     Однако венчание означает коронацию. На что же коронуются муж и жена?
     В Венчальных молитвах несколько раз перепевается библейский рассказ из второй главы Бытия о сотворении жены из ребра мужа. Подчеркнем, что это не рассказ о сотворении женщины из ребра мужчины, а рассказа о единосущии жены и мужа в Божьем замысле и творении. Библейский образ «ребра» на шумерском языке, предке еврейского, просто значил "жизнь" и тем самым был синомимичен имени «Ева», «Хава» - «Жизнь». Этот образ представлял жену хранительницей жизни мужа и самым близким ему существом (его «ребром»), и при этом родительницей, вынашивающей и рождающей новую жизнь.
     Рассказ этот собственно говорит не столько об антропогенезе, сколько закладывает основу библейской антропологии и философии брака: Бог творит человека мужем и женою и дарует им в царствование всю землю в той мере, в которой они остаются Ему, Богу и своему Творцу, верны. В Венчания Церковь тáинственно, ставя чету перед богом и Творцом, переносит их в этот райский сад, в первозданное состояние царствования в Боге. Собственно новобрачные остаются в этом мире с его трудами и заботами, с одной стороны, своими слабостями и грехами, с другой, но тáинственно, покуда помнят о Боге и верны Ему, пребывают под Его покровительством в том эдемском саду.
     Призывание Христа с мольбой «венчать их славою и честью» имеет преобразить воду ежедневной рутины и бытовых забот в радостное вино благодатного присутствия Божия, о чем и читается в евангельском отрывке о чуде претворения воды в вино на браке в Кане Галилейской (Ин.2: 1-11). Однако эти венцы, подчеркивает Церковь, есть еще и венцы мученичества, ибо совместная жизнь мужа и жены с неизбежным преодлением каждым своего эгоизма, самолюбия, с поставлением себя на место другого, приближается к тому самораспятию своей самости, о котором пишет апостол Павел.
     Тáинственный характер брака подчеркивается и в чтении из его послания к Римлянам, в котором он уподобляет телесный союз брачующихся тайне телесного соединения Христа с Его Церковью, которая рождаясь из приобщения Его Святых Плоти и Крови, отныне составляет с Ним одно Тело, Которому Он есть Глава. В этом таинстве Сам Господь Бог берет эту новую семью под Свое покровительство, чтобы сделать её малою церковью, через которую Он будет творить Своих новых сыновей и дочерей.
     Итак, семья в таинстве Венчания отражает триединство самого Бога: Бог Отец, Сын и Святой Дух творит человека как мужа, жену и детей. Тройственный характер семьи сохраняется независимо от числа детей, одного или нескольких, поскольку не меняет порядка семейных отношений. Поэтому семья становится в Ветхом Завете прообразом отношений Бога к Израилю, а в Новом Завете – прообразом отношения Христа к Церкви – «Невесте Агнца».

Таинство Елеосвящения (Соборование).

Господь Иисус пришел на землю исцелять человеческие болезни, а так как мы, род человеческий, больны неисцелимо первородным грехом, то Господь должен был взять наши врожденные немощи на Себя Самого, о чем пророчествовал задолго до Его прихода еще пророк Исайя: «Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни». (Ис. 53: 4). И первым знаком приближающегося Царствия Божия по Его проповеди, было то, что «проповедуя Евангелие Царствия» Господь исцелял «всякую болезнь и всякую немощь в людях.» (Мф.4:23) В ответ на обвинение фарисеев, что Он окружает Себя плохой компанией, Иисус прямо назвал Себя врачом, сказав: «не здоровые имеют нужду во враче, но больные.» (Мф.9:12). Но поскольку в бытность Свою на земле Он был ограничен временем и пространством и не мог обойти всех, то и ученикам Своим, послав их на проповедь, «Он дал власть.., чтобы врачевать всякую болезнь и всякую немощь в людях». (Мф. 10:1) Причем у апостолов врачевание принимало форму «елеопомазания», т.е мазания маслом. Марк пишет, что апостолы, получив эту власть от Господа, «пошли, и проповедовали покание... и многих больных мазали маслом, и исцеляли» (Мк. 6:12-13). В дальнейшем апостольская Церковь развила это в особый чин молитвы над больными с помазанием их освященным маслом. Этот чин идеально должен совершаться несколькими священниками, почему он и носит имя «соборования», т.е. соборной молитвы Церкви над болящими. На это есть указание уже в Соборном Послании Иакова, брата Господня, первого епископа Иерусалимского: «Болен ли кто из вас», - пишет св. Иаков в конце своего послания, «пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему». (Иак.5:14-15). Святой Иаков прямо связывает исцеление болезни с отпущением грехов, как бы отсылая к первому отпущению грехов, которое дал Господь Иисус человеку, парализованному до такой степени, что сам он не мог уже ни просить за самого себя, ни каяться, а был принесен к Иисусу своими четырьмя друзьями или же родственниками. Как говорит рассказ в самом начале евангелия от Марка, «Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! Прощаются тебе грехи твои» и на возмущение присутствующих книжников, которые про себя считали Его богохульником, ибо думали про себя: «кто же может прощать грехи, кроме одного Бога?», Иисус ответил: «чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи», а затем обратился к паралитику: «тебе говорю: встань, возьми постель твою, и иди в дом твой», на что, как далее и рассказывается в евангелиях, тот «тотчас встал и, взяв постель, вышел перед всеми.» (Ср. Мк.2: 3-12; также Мф.9:1-8, Лк. 5:17-26).
     Так и таинство Соборования часто совершается над тяжело больным человеком, часто уже умирающим, у которого нет сил прийти на исповедь и даже самому принести покаяние. Над ним в лице нескольких священников молится сама Церковь, чтобы своим заступничеством испросить у Господа для него прощения и исцеления. В таких случаях, по опыту Церкви, Господь либо посылает облегчение в болезни, либо облегчает и ускоряет предсмертную агонию, когда уже больное и распадающееся тело не может выздороветь, но и не отпускает душу. Такое соборование совершается как частная служба над больным, как индивидуальная треба. Но оно носит церковный характер и совершается обычно раз в году в Великую Среду на Страстной, как церковное таинство над всеми болящими прихода. По обычаю его совершают семь священников, по очереди читающие Евангелия и молитвы над маслом (елеем) и совершающие помазания болящих. Почему именно семь? Потому что семь в библейской традиции считается числом полноты. В книге Иисуса Навина Господь повелевает семи священникам обойти в процессии крепость Иерихон, стоящую при входе в Землю Обетованную, семь раз, трубя в трубы. И после того как священники обошли крепость семь раз, она сама пала. Церковь представляет гнездящуюся в нас болезнь такой вражьей твердыней, крепостью врага в нас, и ставит семь священников для семикратного помазания нас маслом, т.е. елеем, через который Дух Святой Сам совершает исцеления.
     Тáинственность соборования, как и всех предыдущих таинств, состоит в том, что священнодействует, прощает и исцеляет Сам Господь. Достаточно привести хоть несколько молитв: «Памазание священное Твое, Человеколюбче, Апостолом Твоим на немоществующыя рабы Твоя совершати милостивно заповедавый, тех мольбами вся печатию Твоею помилуй» (поем на стихи первой песни канона). И далее поем в подобне на 4-ый глас: «Врачу и Помощниче сущих в болезнех, Избавителю же и Спасе сущих в недузех: Сам всех Владыко и Господи, даруй исцеление недугующему рабу Твоему.., яко да славит Божественную силу Твою». То же обращение к Господу Иисусу поется в тропаре всего чина: «Скорый в заступлении един сый Христе, покажи посещение страждущему рабу (рабе) Твоему, избави недугов, и горьких болезней..., да славит Тя неспрестанно».
     А все священнические молитвы обращены к Богу, Отцу и Сыну и Святому Духу, как Верховному Целителю всех болезней: «Отче Святый, Врачу душ и телес, пославый Единородного Твоего Сына, Господа нашего Иисуса Христа, всякий недуг исцеляющаго, и от смерти избавляющаго, исцели и раба твоего (рабу твою) имярек, от обдержащия его (ею) телесныя и душевныя немощи, и оживотвори его (ею) благодатию Христа Твоего...». А в заключение чина соборования, все сослужащие священники возлагают Евангелие на преклоненные головы болящих, пока предстоящий священнослужитель читает заключительную молитву: «Царю Святый,.. Господи Иисусе Христе... не полагаю руку мою грешную на главу пришедшего к Тебе.., и просящего у Тебе нами оставление грехов: но Твою руку крепкую и сильную, яже во святем Евангелии сем....»

Послесловие.

Наверх